24 февраля 2014 года. Рассветало. Аполинарий Силиверстович Булкин проснулся рано поутру в чемитокваджевском гетто, чтобы отправиться наконец-то к себе домой. Несколько тысяч человек, попавших в черные списки олимпийской милиции, были выдворены за пределы международного гостеприимства на время Игр. Но игры вчера закончились и Булкина ждала долгожданная встреча с родными. Преодолев мамайский пост, он почувствовал, что город стал каким-то другим. Куда-то делись пробки, вместо рассредоточенных повсюду бетонных коробов с зияющими глазницами окон, появились парки, скверы, цветники. Тротуары стали шире, дороги – гладкие как бильярдные столы, а на месте административных и офисных зданий в центре города расположились огромные, но полупустые парковки европейского уровня.

Восьмиуровневая транспортная развязка в районе улицы Пионерской (см. фото) позволяла сократить расстояние от начала улицы Пионерской до конца улицы Пионерской почти вдвое. Правда, теперь она называлась по-другому – проспектом ЖК-Килли.

Совсем чуть-чуть оставалось Булкину до порога своего дома, но тут его остановил гаишник. Жезл ДПСника чем-то походил на олимпийский факел.
— Велкоме ту зе олимпег зонэ оф хоспиталитьи, — промычал мент голосом Мутко. – Вуд ю лайк ти ор коффи? Нид зе мани? Плиз, таке ит. Ай хев мор зен инаф. – удивлял гаишник своей щедростью и участием, протягивая Булкину стодолларовую купюру.
Но Булкин был человеком старой закалки, и на мякине провести его было невозможно.
— Фуск ю. Унд ёр чиф, унд хиз чиф унд ол оф ер чифз… — Булкин никак не мог вспомнить заключительную фразу на английском, которая означала «вместе взятых». Гневная отповедь Булкина была вызвана его все еще свежими воспоминаниями о пребывании в чемитокваджевском гетто и обидой на олимпийскую милицию.
— Зрыа ви так, тварисч, иа же хотьел как луше, — теперь уже на ломаном русском с английским пронансом пробубнил гаишник.
— Фуск ю эгейн, — процедил Булкин и втопил педаль газа.
Подъехав к дому Булкин двумя руками схватился за отвисшую челюсть. Придомовая территория была засажена экзотическими деревьями и кустарниками, кругом — детские площадки с бесплатными заморскими аттракционами. По пути в подъезд, освещенный современной наноиллюминацией по последнему писку моды, у Булкина из кармана выпал лопатник. Поднимаясь по лестничному пролету, Булкин наслаждался картинами, которыми были украшены стены подъезда.
— Эй, красавец, — окликнул вдруг кто-то Булкина сзади. – Разве можно быть таким рассеянным, голубоокий? Как жену, детей кормить будешь? В следующий раз будь осмотрительнее, — обращалась к Булкину смуглая цыганка, протягивая ему оброненный кошелек… … …