В современном курортном поселке Лазаревское, в не­большом тенистом сквере, вблизи берега моря, установ­лен памятник Александру Ивановичу Одоевскому с над­писью «Из искры возгорится пламя» выдержкой из его знаменитого стихотворения ответа на послание А.С. Пушкина «Во глубине сибирских руд»…

Родился Одоевский в семье старинного дворянского рода, по преданиям ведущего своё начало от Рюриковичей – древнейших правителей Руси. Детство и юность поэта протекали в среде духовно богатой и довольно обеспеченной. Отец его в 1812 году по окончании Отечественной войны выходит в отставку и полностью посвящает себя обучению и воспитанию своего единственного и любимого сына. В результате Александр получает блестящее домашнее образование. Уже в 12 лет он владеет тремя иностранными языками – немецким, английским, французским, и был зачислен в штат царской канцелярии, прекрасно разбирается в литературе. Он обладал необыкновенной памятью.
В 17 лет он поступает в юнкерское кавалерийское училище, а в 1821 году был зачислен в лейб-гвардии конный полк. В полку было много блестящих офицеров, но особенно выделяется среди них Одоевский своим широким кругозором, высокой культурой, своим отношением к друзьям и товарищам по службе. Большое влияние на его политические взгляды оказал его двоюродный брат по материнской линии Александр Сергеевич Грибоедов, автор бессмертной комедии «Горе от ума».Он же познакомил его с руководителями Северного тайного общества декабристами Рылеевым и Бестужевым. Одоевский становится одним из активных участников этого общества и 14 декабря 1825 года вместе с другими декабристами выходит на Сенатскую площадь.
Николай I жестоко расправился с участниками восстания. Пятеро из них были казнены. Их закопали на острове Голодай, где хоронили самоубийц. 121 декабрист был сослан на каторгу и поселение в Сибирь. Свыше 1000 солдат были прогнаны сквозь строй, 3000 солдат переведены на Кавказ в действующую армию.
После разгрома восстания Одоевский при содействии друзей, переодевшись, пытался бежать, но проблуждав по окресностям Петербурга, вернулся 16 декабря в город, но не в свою квартиру, где могла быть засада. Уставший, с обмороженными конечностями, весь распухший с потрескавшейся от холода кожей, он решился искать защиты у генерала Ланского, женатого на княгине Одоевской, родной сестре его матери. Обманным путем Ланский посадил Одоевскогов экипаж и привозит графу Кутузову тогдашнему санкт-петербургскому генерал-губернатору. Одоевский был подвергнут допросу в присутствии царя и приговорен к 15 годам каторги, но затем срок ему был уменьшен до 12 лет. Позднее в камере, когда приступы отчаяния прошли, он начал сочинять стихи. Одоевский не записывал их, а читал наизусть. Это и явилось причиной тому, что до нас дошли лишь немногие из его творений, лишь те, которые записали его друзья, и те о которых узнала вся Россия.
После отбытия срока наказания в Сибири Александр Иванович в 1837 году в числе нескольких декабристов по милостивейшему указу царя был отправлен на Кавказ, в район боевых действий рядовым солдатом. Расчёт царя был прост – ускорить гибель декабристов.
Одоевский был в различных районах Кавказа: на Тамани, в Грузии, на Кубани. В Лазаревском районе, он принимал участиев строительстве двух укреплений: Головинского и Лазаревском. Головинский форт заложен. Кончался срок ссылки. Раевский, благоволивший к Одоевскому, предложил ему отправиться в минеральные воды, где его ждала известная в то время поэтесса Ростопчина. Но узнав, что готовится десант в устье Псезуапсе, Одоевский просит разрешения принять участие. Раевский разрешает.
Ещё не вылечившись от малярии, он принимает участие в высадке того десанта, продолжает служить в форту Лазарев в качестве рядового солдата. В первых числах августа поэт слёг. Приступы малярии, повторялись всё чаще. 15 августа 1839 года он скончался на руках своего друга Загорецкого. Ему исполнилось 37 лет.

Памятник поэту был установлен в 1959 году и выполнен скульптором И.Я. Гуслевой.

Трагической смерти поэта М. Ю. Лермонтов посвятил свое стихотворе­ние «Памяти А.И. Одоевского» (1839)

1
Я знал его: мы странствовали с ним
В горах востока, и тоску изгнанья
Делили дружно; но к полям родным
Вернулся я, и время испытанья
Промчалося законной чередой;
А он не дождался минуты сладкой:
Под бедною походною палаткой
Болезнь его сразила, и с собой
В могилу он унес летучий рой
Еще незрелых, темных вдохновений,
Обманутых надежд и горьких сожалений!
2
Он был рожден для них, для тех надежд,
Поэзии и счастья… Но, безумный — Из детских рано вырвался одежд
И сердце бросил в море жизни шумной,
И свет не пощадил — и бог не спас!
Но до конца среди волнений трудных,
В толпе людской и средь пустынь безлюдных
В нем тихий пламень чувства не угас:
Он сохранил и блеск лазурных глаз,
И звонкий детский смех, и речь живую,
И веру гордую в людей, и жизнь иную.

3
Но он погиб далеко от друзей…
Мир сердцу твоему, мой милый Саша!
Покрытое землей чужих полей,
Пусть тихо спит оно, как дружба наша
В немом кладбище памяти моей!
Ты умер, как и многие, без шума,
Но с твердостью. Таинственная дума
Еще блуждала на челе твоем,
Когда глаза закрылись вечным сном;
И то, что ты сказал перед кончиной,
Из слушавших тебя не понял ни единый…

4
И было ль то привет стране родной,
Названье ли оставленного друга,
Или тоска по жизни молодой,
Иль просто крик последнего недуга,
Кто скажет нам?.. Твоих последних слов
Глубокое и горькое значенье
Потеряно. Дела твои, и мненья,
И думы — все исчезло без следов,
Как легкий пар вечерних облаков:
Едва блеснут, их ветер вновь уносит — Куда они? зачем? откуда? — кто их спросит.

5
И после их на небе нет следа,
Как от любви ребенка безнадежной,
Как от мечты, которой никогда
Он не вверял заботам дружбы нежной…
Что за нужда?.. Пускай забудет свет
Столь чуждое ему существованье:
Зачем тебе венцы его вниманья
И терния пустых его клевет?
Ты не служил ему. Ты с юных лет
Коварные его отвергнул цепи:
Любил ты моря шум, молчанье синей степи

6
И мрачных гор зубчатые хребты…
И вкруг твоей могилы неизвестной
Все, чем при жизни радовался ты,
Судьба соединила так чудесно:
Немая степь синеет, и венцом
Серебряным Кавказ ее объемлет;
Над морем он, нахмурясь, тихо дремлет,
Как великан склонившись над щитом,
Рассказам волн кочующих внимая,
А море Черное шумит не умолкая.

Там же в сквере находится пушка-единорог

Пушка-единорог имеет надпись: «Единорог полупудового калибра. Лит и сверлен на Прикаменском заводе в 1817 году». Пушка была отлита из чугуна, на Урале. Екатерина II издала указ – «Отныне все якоря и пушки отливать только на Урале». Слава Уральских умельцев дошла и до наших дней. На вооружении кораблей Черноморского флота были именно эти пушки, но когда высаживались десанты, Лазарев приказал часть пушек снять с кораблей и передать на вооружение фортов. В те времена пушка была установлена на лафете и разворачивалась как по вертикальному, так и по горизонтальному углу, т.е. вела прицельную стрельбу. Стреляли так: со ствольной части засыпался порох, закладывалась пакля и ядро. Порох поджигался через запальник (маленькое отверстие в казенной части) зажженным фитилём. Порох загорался и, под давлением пороховых газов, ядро вылетало в среднем до 500 метров. По тем временам это было достаточно грозное оружие, стрелявшее разрывными ядрами полупудового калибра. Установлена пушка на территории бывшего форта, большая чать которого теперь превращена в городской сквер имени поэта-декабриста А.И. Одоевского, последние дни жизни которого прошли в этом укреплении.