В 2032 году по окончании очередных летних олимпийских игр в Сочи официально завершился период подготовки города к всевозможным событиям планетарного масштаба. Настала эра всеобщего благоденствия и тотального отсутствия каких бы то ни было проблем в любой из сфер городской жизни.

Местные генерирующие мощности были настолько избыточны, что запитывали собственной электроэнергией отдаленные африканские деревушки, по четкой работе общественного транспорта люди сверяли часы, слово «пробки» встречалось лишь в учебниках истории, а услуги ЖКХ за счет не освоенных на мегамасштабные мероприятия средств стали бесплатными.

В Сочи доминировал инновационный сектор экономики с высокопроизводительной промышленностью, вся инфраструктура – не имела аналогов даже в пост-постиндустриальном обществе, потребности населения были перенасыщены, городом бездушно руководили автоматизированные системы управления.

Однако, как говорится, беда не приходит одна. Неожиданно стали муссироваться разговоры о том, для чего, мол, нужны чиновники с их управлениями, департаментами, отделами, бумагооборотом эпохи раннего Ренессанса, а, следовательно, – и бюджеты на их содержание? Все оцифровано и автоматизировано.

Из высоких столичных кабинетов в город поступила директива: «В целях экономии средств и за ненадобностью просим рассмотреть вопрос о сокращении штатной численности управленческого аппарата до 1 человека». Надо ли говорить, какой шок вызвал этот антигуманный и социально дезориентированный документ в среде местного политического истэблишмента.

Ну а теперь о главном. Главный собрал всех на базе отдыха «Приазовские шмары», которая после одного неприличного инцидента, произошедшего с несколькими высокопоставленными чиновникми МОК (дело было в далеком 2014 году), получила официальный статус объекта постолимпийского наследия.

— Братва, — начал он традиционно свою проникновенную речь, приправленную изрядной порцией скромности. – Тут федералы маляву занесли. Прогон прост как две копейки. Из всех нас – один должен остаться. Вы понимаете, надеюсь, что нет в этом мире людей незаменяемых, кроме одного человека. И я уверен, что вы знаете, кто этот человек. Такова, извиняйте, логистика жизни. Итак, господа-товарищи, после долгой и продолжительной работы вы все скоропостижно уволены. Поэтому перейдем сразу же ко второму вопросу повестки дня.

— Как же так?
— Ах ты ж гнойная душонка
— Это кто сказал? Да я ж… Да как ж… Да у него ж… Вместо мозгов — протеиновая прослойка… — послышались из зала реплики новоиспеченных безработных.

«Охрана! – вдруг истерично заорал главный. – Скрутить, свинтить, сгнобить, бл…!!!».

Этот фрагмент диалогов был вырезан из youtube и вечерней телепрограммы «Оральные сказки».

Вместо этого в интервью телеканалу «Бибигон» главным было сказано следующее: «В результате найденного компромисса, противная сторона, пошедшая нам на встречу, готова не только к полноценному сотрудничеству в рамках добролюбивых и благонравных межличностных договоренностей, но и всецело поддерживает нашу позицию, будучи готовой положить жизнь на алтарь проповедуемых нами транснациональных ценностей гуманизма».

Тут в зале воцарилась мертвая тишина, которая не прерывалась минут 20-25. Потом вдруг раздался зычный голос.

— Я лице-мэр! И я имею… сказать!

– Это что — черта характера? – прозвучал чей-то резонный вопрос из зала.

– Нет, это должность, – уверенно отчеканил вопрошаемый. — Второстепенные роли в третьесортных организациях – это не для нас. Мы, наш профсоюз, скоропостижно безработных органов местного самоуправления, требуем…

— Так, следующий, — вдруг прервал оратора главный.

— Смею вам заметить, уважаемый председательствующий, что с моим мнением родители считались не больше, чем с желанием появиться на свет, но я вам хочу сказать, что вы… — слово «вы» было последним в череде писклявых словоизвержений, произнесенных начальником управления культурной аннексии, слывшей в искусстве приверженцем супрематизма.

Ее так же прервали, но уже силовым методом, призвав на помощь представителей правоохренительных органов, один из которых достал из-за пазухи ятаган как символ готовности к мультикультурному диалогу.

Дабы снизить градус накала страстей — в зале заседаний зазвучала милая уху солохаульская рапсодия. Для пущей релаксации быстро установили жидкокристаллический монитор, на котором демонстрировалась популярная короткометражка-блокбастер «Главный архитектор – демо-версия». Этот основанный на реальных событиях фильм ужасов нравился зрителю большей частью своими финальными эротическими сценами. Кульминацией ленты стала фраза главной героини: «Любимый, я хочу от тебя Олимпиаду».

…С тех пор прошло три года. Социальные накопления и внебюджетные сбережения оставшихся не у дел чиновников были исчерпаны. Они вплотную подошли к позорной статусной черте, которая современными экономистами презрительно называлась «зажиточным минимумом». Первым делом, в целях экономии, новоиспеченный класс — люмпен-чиновников — отказался от дворецких, лакеев, водоносов, кучеров, садовников и кастелянш. Потом от прочих излишеств. Каждый кормил себя как мог.

Начальник управления торговли, разъезжая по стране, давал мастер-классы по изготовлению «чурчхелы будущего». Главный художник, вспомнив любимое в детстве хобби, вырезала лобзиком мольберты и продавала их на блошином рынке, таким образом зарабатывая себе на жизнь. Руководитель департамента пробок и заторов, переименованного не столь давно обратно в транспортный, за еду читал в коммерческих вузах доклад «Логистика экстаза». О чем был этот, уличенный позже в плагиате, скорбный научно-исследовательский труд, не понимал даже сам автор.
Начальник департамента спорта и мультийоги в местах массового скопления людей за скромное вознаграждение образцово качал грудную мышцу и ягодичный отдел в будни, а по выходным преподавал уроки сквоша. Позже ему инкриминировали статью – за соучастие в духовно-физиологическом эксгибиционизме – и выслали на каторгу в предместье Челябинска.

Подрабатывали танцмейстерами в кафе «Гламурный павиан» и оставшиеся не у дел всевозможные руководители энергоемких производств.

И лишь начальник управления сельского хозяйства катался как сыр в масле. Он сидел в тюрьме на казенных харчах уже девятнадцатый год в рамках межрегиональной программы компенсационных посадок. И даже ни на миг не задумывался о собственном пропитании…