Копи-Паст Интересная статья от Ведомостей!
Что творилось в Сочи за 461 день до Игр
Спецкор «Пятницы» посетил столицу зимней Олимпиады с гуманитарной инспекцией
Алексей Яблоков
Ведомости.Пятница
02.11.2012
В два часа ночи я прибыл в Адлерский аэропорт. Со мной летели двое мужчин, которые, едва войдя в здание аэропорта, тут же напустились на женщину возле стойки такси: «Почему для нас не готова машина?» Она и бровью не повела. «Вы “Газпром”?» — устало спросила она. «Да, “Газпром”!» — мрачно ответил один. «Пойдемте, — кивнула она. — Машинка уже ждет. Бизнес-класс». Меня женщина тоже прихватила за компанию, по дороге выделив белый автомобиль — хоть и экономкласса, но гораздо чище газпромовского лимузина.
Ночной Сочи производит странное впечатление. Как будто все освещение из домов вывели на улицу. Фонари прямо-таки слепили глаза, а снизу, из-под земли били зеленые прожекторы, окрашивая кусты и деревья в ярко-крокодиловый цвет. Позже я узнал, что администрация Сочи ограничивает подачу света в отдельные районы, зато на освещении города не экономит.
Отправляясь в город-курорт, я не имел в виду инспектировать спортивные объекты. Я приехал инспектировать людей, их настроения. И все же не удержался и спросил шофера о главном: будет ли Олимпиада? Он ответил: будет, куда денется, только без таксистов.
— Как же без них?
— Да просто. Сядут за руль люди в погонах, и привет. Как в 1980 году.
С этими словами он затормозил возле гостиницы, и через минуту я очутился в холле, украшенном портретами российских звезд эстрады и телевидения. Как выяснилось, все уже побывали в этом славном месте, кроме меня: и Киркоров, и Петросян, и Максим Галкин, и группа «Виагра». Венчала галерею стеклянная витрина, в которой истошно кричали два гигантских попугая.
Бросив вещи, я вышел пройтись перед сном. Почти сразу наткнулся на строительный забор с табличкой «Строительство международного Олимпийского университета». Рядом, под фонарем, сидели человек 15 гастарбайтеров. Все они были в одинаковых замызганных робах и молча глядели в асфальт.
По официальным данным, в Сочи работают 55 000 гастарбайтеров, что составляет почти одну восьмую населения. Строят узбеки, таджики, турки, киргизы, молдаване, украинцы, югославы — всего около двадцати наций. На улицы они почти не выходят: для строителей устроены целые резервации внутри стройплощадок.
Что касается молчания, то оно, вероятно, объяснялось местным законодательством. Сочинский мэр Анатолий Пахомов велел строителям разговаривать на стройплощадках только по-русски и передвигаться по городу только группами в сопровождении старшего. Похоже, эти люди под фонарем просто ждали старшего, который бы скомандовал начать беседу.
Для большинства гастарбайтеров слово «Сочи» — что-то вроде страшной сказки на ночь. За последние полтора года они уже уяснили, что деньги здесь платят неохотно и не везде.
— Бывает так, — рассказывал мне приятель, подрядчик из Сочи, — зовут человека на работу, обещают ему денег. Он приезжает. А ему говорят: залог за инструмент — столько-то, за оформление миграционной карты — столько-то и за разрешение на работу от ФМС — еще столько-то. В результате он еще ничего не сделал, а уже зарплату за месяц должен. А на одной из олимпийских строек зарплату гастарбайтерам выдали дрелями. «Не новые, конечно, — сказали им, — но хорошие, рабочие инструменты. Продадите, деньги выручите».
Отцы города
На следующее утро я отправился на Навагинскую улицу, где стоит городская администрация. Надеялся повидать легендарного мэра Пахомова, чьи мудрые решения регулярно публикуются в официальной газете «Новости Сочи». Например: ввиду Олимпиады перевести на английский язык все уличные вывески. Если учреждение называется ЗАО «Ромашка», рядом должно стоять: ZAO Romashka (я таких вывесок что-то не заметил). Другое решение: привести город к художественному единообразию, а именно — перекрасить 8000 домов в теплые, пастельно-коричневые тона. Владельцы частных домов должны красить за свой счет, а отказники будут платить штрафы. Тут, надо сказать, население покорилось, во всяком случае, в районе Адлера: большая часть прибрежных домов действительно имеет те самые теплые оттенки.
Мэра я не застал: понедельник — день разъездов, объяснила мне референтка. Я не расстроился: в Сочи все мэры — легендарные. За последние десять лет тут сменилось пять градоначальников. О каждом сочинцы могут вспоминать часами и когда-нибудь, возможно, воздвигнут памятник всем пятерым где-нибудь в парке «Ривьера». Рассказы о мэрах складываются в сагу. С придыханием говорят о Леониде Мостовом, который не согласился с предложением губернатора Краснодарского края исключить Сочи из федерального бюджета. В ответ тот наслал на администрацию 39 проверок и Мостового уволил. Пришедший ему на смену Виктор Колодяжный любил ставить памятники и уважал салюты. Кроме того, он восстал против природы, заменив галечные пляжи Сочи на песчаные. «Песок возили тоннами, бульдозеры утюжили пляжи, — рассказывала мне главный редактор интернет-портала “Сочинские новости” Ольга Бескова. — Шторм, конечно, все это смывал:
насыпали и утюжили снова. В итоге пляж чумазый стал — раньше промытая галька была, а теперь не пойми что».
Мэр Владимир Афанасенков правил всего сто двадцать три дня. На сто двадцать четвертый ушел с поста по состоянию здоровья. Его сменил Джамбулат Хатуов, который летал по воздуху — питал слабость к вертолетным прогулкам.
История одного сочинца
Большинство граждан ругают мэра уже автоматически, сквозь зубы. Но мне удалось найти человека, который вступил с Пахомовым в открытый конфликт. Как полагается по законам жанра, наш герой, Ярослав Долженко, ведет борьбу с администрацией, сидя в горах. Его офис — на подъеме горы Ахун, одной из самых высоких точек Сочи. Ярослав Михайлович — коммерческий директор энергетической компании «Хоста». Большая часть
его рабочего времени уходит на борьбу с администрацией и подконтрольными ей компаниями-конкурентами.
— Мы боремся за снижение цен на услуги ЖКХ, — рассказывал Долженко. — Шесть лет назад мы решили купить газопровод и конкурировать с «Сочигоргазом». За это право мы боролись шесть лет. Нас кто только не проверял, ФСБ от нас не вылезало! Говорили, что мы угрожаем безопасности РФ. Только несколько месяцев назад нас включили в государственный реестр субъектов естественных монополий.
Несмотря на высокий статус, говорил Долженко, у Сочи проблемы не только с энергией, но и с водоснабжением. А в отдельных районах до сих пор нет канализации.
Нынешнего мэра Долженко открыто презирает. Как-то отправил ему и еще нескольким чиновникам книгу Салтыкова-Щедрина «История одного города».
— Я утром на работу пришел и почувствовал потребность высказаться. Написал им всем письмо, приложил к нему книгу, запечатал в синие конверты и отправил курьерской почтой.
Долженко считает, что из-за действия властей Сочи постепенно превращается в мертвый город. Растущие цены на товары и услуги несопоставимы с местным уровнем жизни.
— Я тут сидел как-то в бане и считал, — делится Ярослав Михайлович, — сколько моих приятелей уехало из Сочи. Выяснилось, что практически все. И дети мои — граждане США. Да что люди! У меня есть один мужичок, он собирает в горах все, что можно: я покупал у него мухомор Цезаря — очень вкусный! — чернику ведрами. А теперь он мне говорит: больше ничего нет. Не стало диких пчел, нет черники, даже мухоморы кончились. Одни олимпийские объекты.
Все для гамбузии
Хотя пчел в окрестностях Сочи и нет, но комары остались. И это в городе не беспокоит никого, кроме двух человек: Вячеслава Видова и его жены Екатерины Дунюшкиной. Они живут даже не в горах, а в домике на дереве, на заброшенной чайной плантации Адлера. Когда-то супруги были преуспевающими москвичами. Она — топ-менеджер в «Газпроме», он — директор лесоперерабатывающей компании. В один день бросили все и переехали в Сочи. Решили заняться очисткой города от мусора. А потом вдруг поняли: сочинцы погибнут не от мусора, а от комаров.
— Местные гастарбайтеры стали заболевать, — рассказывает Вячеслав. — Вирусологи городской больницы об этом знают, но молчат, естественно. Так вот, за первую половину 2012 года было 12 случаев малярии! Причем болели и строители, и отдыхающие.
Всему виной — малярийные комары: анофелес и пестро-белый кусака, который переносит 50 заболеваний, включая менингит и энцефалит.
— Его тут бешеное количество, — делится Вячеслав, — и наше счастье, что эта туча пока не встретилась с носителем болезни, каким-нибудь гастарбайтером. Если вспыхнет, произойдет катастрофа.
Энтомолога в Сочи нет: шесть лет назад из бюджета исчезла графа «борьба с комарами». При этом в соседних городах на нее выделяются значительные средства, от 15 до 30 млн рублей в год. На эти деньги чистят водоемы, где плодятся личинки комара, и туда выпускают рыб, которые их поедают, очищая территорию вокруг.
Супруги тоже решили разводить такую рыбу: гамбузию. Когда-то, в советские времена, гамбузией успешно занимался врач Сергей Соколов, и его именем даже назвали одну из улиц Сочи.
— В 1950-е годы, если у сочинца был пруд, но в нем не было гамбузии, он платил штраф, — обрадовал меня Видов. — Чего смеешься? Я серьезно! А если ты и после штрафа не заводил гамбузию, он увеличивался.
Вячеслав вкратце обрисовал мне план спасения Сочи от комаров:
— Мы хотели бы сделать в питомнике 50 бассейнов и около 1000 аквариумов в ангарах. Все для гамбузии. На это много денег не нужно, хотя бы 50 млн рублей разово.
Вячеслав и Екатерина ходили на прием к мэру Пахомову полгода, но тот только отмахивался. До последних дней супруги были уверены, что у них ничего не получится, и даже собрались обратно в Москву. Но неожиданно мэр пошел им навстречу. И то не без шантажа.
— Катя ему сказала: вы нарушаете Федеральный закон «Об обеспечении санэпидобработки населения». Бюджета нет, обработки нет, никто с комарами не борется, любой домком подтвердит.
Устрашившись, мэр поступил неожиданно: предложил Екатерине работу в администрации, главным специалистом в департаменте жилищно-коммунального хозяйства. Теперь борьба с комарами — ее официальное занятие.
Облик гостеприимства
Героев такого масштаба, как Вячеслав и Екатерина, я нигде больше в Сочи не встретил. Хотя искал: посетил дендрарий, заглянул в Морской порт, превращенный в бутик, и довольно долго блуждал по набережной. Навестил, между прочим, знаменитое кафе «Аленка»: здесь, без всякого олимпийского размаха, торгуют пирожными по 26 рублей за штуку, хотя за каждое можно и душу продать.
Последним пунктом моей программы стал Центр развития волонтерства.
— Мы занимаемся не олимпийскими, а городскими волонтерами, — любезно объяснила Марина Назарова, руководитель центра. — Они будут во время Игр работать со зрителями и отдыхающими. Ориентировать туристов в городе и вообще создавать облик гостеприимства.
— Что нужно от такого волонтера?
— Умение общаться, улыбаться, знать город.
— А если я у них спрошу, где выпить пива, — покажут?
— В принципе должны.
Тут в беседу вмешалась замначальника управления молодежной политики администрации Сочи Мария Америкова. Она заметила, что в Лондоне во время Олимпиады городские волонтеры даже помогали страждущим найти девушек.
— И ваши помогут? — загорелся я.
Америкова посмотрела на меня с недоумением:
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
Оригинал
Спецкор «Пятницы» посетил столицу зимней Олимпиады с гуманитарной инспекцией
Алексей Яблоков
Ведомости.Пятница
02.11.2012
В два часа ночи я прибыл в Адлерский аэропорт. Со мной летели двое мужчин, которые, едва войдя в здание аэропорта, тут же напустились на женщину возле стойки такси: «Почему для нас не готова машина?» Она и бровью не повела. «Вы “Газпром”?» — устало спросила она. «Да, “Газпром”!» — мрачно ответил один. «Пойдемте, — кивнула она. — Машинка уже ждет. Бизнес-класс». Меня женщина тоже прихватила за компанию, по дороге выделив белый автомобиль — хоть и экономкласса, но гораздо чище газпромовского лимузина.
Ночной Сочи производит странное впечатление. Как будто все освещение из домов вывели на улицу. Фонари прямо-таки слепили глаза, а снизу, из-под земли били зеленые прожекторы, окрашивая кусты и деревья в ярко-крокодиловый цвет. Позже я узнал, что администрация Сочи ограничивает подачу света в отдельные районы, зато на освещении города не экономит.
Отправляясь в город-курорт, я не имел в виду инспектировать спортивные объекты. Я приехал инспектировать людей, их настроения. И все же не удержался и спросил шофера о главном: будет ли Олимпиада? Он ответил: будет, куда денется, только без таксистов.
— Как же без них?
— Да просто. Сядут за руль люди в погонах, и привет. Как в 1980 году.
С этими словами он затормозил возле гостиницы, и через минуту я очутился в холле, украшенном портретами российских звезд эстрады и телевидения. Как выяснилось, все уже побывали в этом славном месте, кроме меня: и Киркоров, и Петросян, и Максим Галкин, и группа «Виагра». Венчала галерею стеклянная витрина, в которой истошно кричали два гигантских попугая.
Бросив вещи, я вышел пройтись перед сном. Почти сразу наткнулся на строительный забор с табличкой «Строительство международного Олимпийского университета». Рядом, под фонарем, сидели человек 15 гастарбайтеров. Все они были в одинаковых замызганных робах и молча глядели в асфальт.
По официальным данным, в Сочи работают 55 000 гастарбайтеров, что составляет почти одну восьмую населения. Строят узбеки, таджики, турки, киргизы, молдаване, украинцы, югославы — всего около двадцати наций. На улицы они почти не выходят: для строителей устроены целые резервации внутри стройплощадок.
Что касается молчания, то оно, вероятно, объяснялось местным законодательством. Сочинский мэр Анатолий Пахомов велел строителям разговаривать на стройплощадках только по-русски и передвигаться по городу только группами в сопровождении старшего. Похоже, эти люди под фонарем просто ждали старшего, который бы скомандовал начать беседу.
Для большинства гастарбайтеров слово «Сочи» — что-то вроде страшной сказки на ночь. За последние полтора года они уже уяснили, что деньги здесь платят неохотно и не везде.
— Бывает так, — рассказывал мне приятель, подрядчик из Сочи, — зовут человека на работу, обещают ему денег. Он приезжает. А ему говорят: залог за инструмент — столько-то, за оформление миграционной карты — столько-то и за разрешение на работу от ФМС — еще столько-то. В результате он еще ничего не сделал, а уже зарплату за месяц должен. А на одной из олимпийских строек зарплату гастарбайтерам выдали дрелями. «Не новые, конечно, — сказали им, — но хорошие, рабочие инструменты. Продадите, деньги выручите».
Отцы города
На следующее утро я отправился на Навагинскую улицу, где стоит городская администрация. Надеялся повидать легендарного мэра Пахомова, чьи мудрые решения регулярно публикуются в официальной газете «Новости Сочи». Например: ввиду Олимпиады перевести на английский язык все уличные вывески. Если учреждение называется ЗАО «Ромашка», рядом должно стоять: ZAO Romashka (я таких вывесок что-то не заметил). Другое решение: привести город к художественному единообразию, а именно — перекрасить 8000 домов в теплые, пастельно-коричневые тона. Владельцы частных домов должны красить за свой счет, а отказники будут платить штрафы. Тут, надо сказать, население покорилось, во всяком случае, в районе Адлера: большая часть прибрежных домов действительно имеет те самые теплые оттенки.
Мэра я не застал: понедельник — день разъездов, объяснила мне референтка. Я не расстроился: в Сочи все мэры — легендарные. За последние десять лет тут сменилось пять градоначальников. О каждом сочинцы могут вспоминать часами и когда-нибудь, возможно, воздвигнут памятник всем пятерым где-нибудь в парке «Ривьера». Рассказы о мэрах складываются в сагу. С придыханием говорят о Леониде Мостовом, который не согласился с предложением губернатора Краснодарского края исключить Сочи из федерального бюджета. В ответ тот наслал на администрацию 39 проверок и Мостового уволил. Пришедший ему на смену Виктор Колодяжный любил ставить памятники и уважал салюты. Кроме того, он восстал против природы, заменив галечные пляжи Сочи на песчаные. «Песок возили тоннами, бульдозеры утюжили пляжи, — рассказывала мне главный редактор интернет-портала “Сочинские новости” Ольга Бескова. — Шторм, конечно, все это смывал:
насыпали и утюжили снова. В итоге пляж чумазый стал — раньше промытая галька была, а теперь не пойми что».
Мэр Владимир Афанасенков правил всего сто двадцать три дня. На сто двадцать четвертый ушел с поста по состоянию здоровья. Его сменил Джамбулат Хатуов, который летал по воздуху — питал слабость к вертолетным прогулкам.
История одного сочинца
Большинство граждан ругают мэра уже автоматически, сквозь зубы. Но мне удалось найти человека, который вступил с Пахомовым в открытый конфликт. Как полагается по законам жанра, наш герой, Ярослав Долженко, ведет борьбу с администрацией, сидя в горах. Его офис — на подъеме горы Ахун, одной из самых высоких точек Сочи. Ярослав Михайлович — коммерческий директор энергетической компании «Хоста». Большая часть
его рабочего времени уходит на борьбу с администрацией и подконтрольными ей компаниями-конкурентами.
— Мы боремся за снижение цен на услуги ЖКХ, — рассказывал Долженко. — Шесть лет назад мы решили купить газопровод и конкурировать с «Сочигоргазом». За это право мы боролись шесть лет. Нас кто только не проверял, ФСБ от нас не вылезало! Говорили, что мы угрожаем безопасности РФ. Только несколько месяцев назад нас включили в государственный реестр субъектов естественных монополий.
Несмотря на высокий статус, говорил Долженко, у Сочи проблемы не только с энергией, но и с водоснабжением. А в отдельных районах до сих пор нет канализации.
Нынешнего мэра Долженко открыто презирает. Как-то отправил ему и еще нескольким чиновникам книгу Салтыкова-Щедрина «История одного города».
— Я утром на работу пришел и почувствовал потребность высказаться. Написал им всем письмо, приложил к нему книгу, запечатал в синие конверты и отправил курьерской почтой.
Долженко считает, что из-за действия властей Сочи постепенно превращается в мертвый город. Растущие цены на товары и услуги несопоставимы с местным уровнем жизни.
— Я тут сидел как-то в бане и считал, — делится Ярослав Михайлович, — сколько моих приятелей уехало из Сочи. Выяснилось, что практически все. И дети мои — граждане США. Да что люди! У меня есть один мужичок, он собирает в горах все, что можно: я покупал у него мухомор Цезаря — очень вкусный! — чернику ведрами. А теперь он мне говорит: больше ничего нет. Не стало диких пчел, нет черники, даже мухоморы кончились. Одни олимпийские объекты.
Все для гамбузии
Хотя пчел в окрестностях Сочи и нет, но комары остались. И это в городе не беспокоит никого, кроме двух человек: Вячеслава Видова и его жены Екатерины Дунюшкиной. Они живут даже не в горах, а в домике на дереве, на заброшенной чайной плантации Адлера. Когда-то супруги были преуспевающими москвичами. Она — топ-менеджер в «Газпроме», он — директор лесоперерабатывающей компании. В один день бросили все и переехали в Сочи. Решили заняться очисткой города от мусора. А потом вдруг поняли: сочинцы погибнут не от мусора, а от комаров.
— Местные гастарбайтеры стали заболевать, — рассказывает Вячеслав. — Вирусологи городской больницы об этом знают, но молчат, естественно. Так вот, за первую половину 2012 года было 12 случаев малярии! Причем болели и строители, и отдыхающие.
Всему виной — малярийные комары: анофелес и пестро-белый кусака, который переносит 50 заболеваний, включая менингит и энцефалит.
— Его тут бешеное количество, — делится Вячеслав, — и наше счастье, что эта туча пока не встретилась с носителем болезни, каким-нибудь гастарбайтером. Если вспыхнет, произойдет катастрофа.
Энтомолога в Сочи нет: шесть лет назад из бюджета исчезла графа «борьба с комарами». При этом в соседних городах на нее выделяются значительные средства, от 15 до 30 млн рублей в год. На эти деньги чистят водоемы, где плодятся личинки комара, и туда выпускают рыб, которые их поедают, очищая территорию вокруг.
Супруги тоже решили разводить такую рыбу: гамбузию. Когда-то, в советские времена, гамбузией успешно занимался врач Сергей Соколов, и его именем даже назвали одну из улиц Сочи.
— В 1950-е годы, если у сочинца был пруд, но в нем не было гамбузии, он платил штраф, — обрадовал меня Видов. — Чего смеешься? Я серьезно! А если ты и после штрафа не заводил гамбузию, он увеличивался.
Вячеслав вкратце обрисовал мне план спасения Сочи от комаров:
— Мы хотели бы сделать в питомнике 50 бассейнов и около 1000 аквариумов в ангарах. Все для гамбузии. На это много денег не нужно, хотя бы 50 млн рублей разово.
Вячеслав и Екатерина ходили на прием к мэру Пахомову полгода, но тот только отмахивался. До последних дней супруги были уверены, что у них ничего не получится, и даже собрались обратно в Москву. Но неожиданно мэр пошел им навстречу. И то не без шантажа.
— Катя ему сказала: вы нарушаете Федеральный закон «Об обеспечении санэпидобработки населения». Бюджета нет, обработки нет, никто с комарами не борется, любой домком подтвердит.
Устрашившись, мэр поступил неожиданно: предложил Екатерине работу в администрации, главным специалистом в департаменте жилищно-коммунального хозяйства. Теперь борьба с комарами — ее официальное занятие.
Облик гостеприимства
Героев такого масштаба, как Вячеслав и Екатерина, я нигде больше в Сочи не встретил. Хотя искал: посетил дендрарий, заглянул в Морской порт, превращенный в бутик, и довольно долго блуждал по набережной. Навестил, между прочим, знаменитое кафе «Аленка»: здесь, без всякого олимпийского размаха, торгуют пирожными по 26 рублей за штуку, хотя за каждое можно и душу продать.
Последним пунктом моей программы стал Центр развития волонтерства.
— Мы занимаемся не олимпийскими, а городскими волонтерами, — любезно объяснила Марина Назарова, руководитель центра. — Они будут во время Игр работать со зрителями и отдыхающими. Ориентировать туристов в городе и вообще создавать облик гостеприимства.
— Что нужно от такого волонтера?
— Умение общаться, улыбаться, знать город.
— А если я у них спрошу, где выпить пива, — покажут?
— В принципе должны.
Тут в беседу вмешалась замначальника управления молодежной политики администрации Сочи Мария Америкова. Она заметила, что в Лондоне во время Олимпиады городские волонтеры даже помогали страждущим найти девушек.
— И ваши помогут? — загорелся я.
Америкова посмотрела на меня с недоумением:
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
Оригинал
Комментарии (67)
RSS свернуть / развернутьПрикололи особенно гамбузьки важные мсковские, живущие в домике на дереве на заброшенной чайной плантации Адлера и товарищ Америкова из волонтёров. :)
svinstvunet
bescker
svinstvunet
Victyasochi
svinstvunet
весьма поверхностный отчет, очень спорное утверждение
Diver
Framer
DOK
DoctorAngelicus
DOK
Lola-85
Inox
posch
а так- чисто написал, чтобы гонорар отработать
я бы за такое не заплатил-непрофессиональная работа
Diver
svinstvunet
posch
Victyasochi
posch
Значицца, мы все умрем от комаров… А я думал ну там катаклизмы, конец света и все такое…
Узнал, что у нас вообще-то зимняя Олимпиада, а значит никому девушки не понадобятся. о_О Потому что иначе бы пришлось всех разогнать, а на их место девушек в погонах поставить… )))
insight_adler
zemik
Хоть и болото, но мое, так что ли?
Victyasochi
Inox
insight_adler
Vol4ok
Victyasochi
Теперь с каждым днем таких корреспондентских поездок будет становиться всё больше, а впечатления будут ещё… ярче. Перебить их контрпропагандой уже не удастся, поскольку используемый прием
«Отправляясь в город-курорт, я не имел в виду инспектировать спортивные объекты. Я приехал инспектировать людей, их настроения»
начисто иисключает изоляцию от населения таких абсолютно независимых инспекторов.
… Другое дело — написать можно было куда веселее и не выезжая из Москвы, а лишь бегло ознакомившись с неформальными сочинскими сайтами. Получилась бы настоящая информационная бомба.
Надо признать, что агитационно-пропагандистская «олимпийская» работа агитаторов смагинского уровня, мягко говоря, не способствовала созданию привлекательного имиджа нынешнего Сочи и его населения. Ситуацию нужно срочно корректировать.
gevladi
Papashka
Тут всё просто, по законам жанра: «информационный повод» становится всё горячее, поэтому внимание к нему, независимо от желания самих создателей «повода» уменьшить никак не удастся. (Вариант 101-го километра хорош, но… не в этом тяжелом случае — могут не так понять).
gevladi
Papashka
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
— Девушка, можно привезти диван на улицу Воровского?
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
— Девушка, можно подключить мой новый дом к электросетям?
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
— Девушка, где тут можно вкусно и недорого поесть?
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
— Девушка, можно с вами познакомиться?
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
— Who is on duty today?
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада, — сказала она.
insight_adler
Accounter
white
partizanin
Inox
А всем страждущим будет официально Пахомовым запрещено страждать до конца зимних ОИ-2014.
insight_adler
ZMike
partizanin
Поверхностно. Однобоко. Предвзято.
reStiler
insight_adler
reStiler
Papashka
reStiler
Автор ни на что не «претендовал», а «сказал» (написал) то, что хотел, т.е. об увиденном и услышанном. И всё. Так бывает с неангажированными журналистами.
gevladi
reStiler
Accounter
Мы же не знаем, куда его комар кусанул…
Lesnik
tatta
fire-fly
Diver
Lola-85
Diver
Papashka
Diver
Papashka
DoctorAngelicus
white
одно _авно
минус
ieroglif
Groma
Хоть бы автор задумался — санэпидобработка ведь в особых случаях применяется. И по отношению к отдельным категориям лиц. То есть закон о санэпидобработке всего населения просто не нужен.
Groma
Tix
Papashka
— У нас вообще-то зимняя Олимпиада Поздравляю!.. :-)
Двойственное впечатление от статьи, похоже на горькую улыбку. Как ожерелье, на неплохой стиль нанизаны всевозможные домыслы вперемешку с фактами. Как будто мы диковинные рыбы и нас рассматривают через толстое стекло. Которое что то искажает, а что то нет. А мы же здесь живем… И могли бы рассказать гораздо больше хорошего, и гораздо больше плохого. Статья похожа на лубок нашей жизни, а жизнь она проще, веселее, страшнее…
PavelN
white
Cub
Что-то не верится, что они всдруг всё бросили в Москве и приехали в Сочи гамбузию разводить.
partizanin
reStiler
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.