«Милый дедушка, Александр Николаич! И пишу тебе письмо. Нету у меня ни веры в правду-матку, ни в царя-батюшку, ни в судьбинушку-кручинушку. Только ты у меня один, губернатор-терминатор, остался. А вчерась мне была выволочка. Наваял я письмишко главному по РосНепотребдозору. Мол, так мол и так, море засра… засрамлено грязью, да хламом резиновым. Да стоки анализационные опять же. Кому же, говорю, как не вам, господин Гамнов, не вмешаться да не выправить сию неурядицу. Ведь не зря ж вам, милостивый государь, хвамилия сия дана свыше, впрочем, то ж не хвамилия, а призвание. И что же? Выволок меня за волосья на двор и отчесал шпандырем за то, что я строчил ихнему воеводе подметные письма. Я спрашивал о всем, что общественный интерес представляет — почему небо голубое, почему идут дожди, почему светит солнце, почему после января наступает февраль, а не май, почему мяч круглый, а квадрат квадратный. Но ни на один из этих вопросов они так и не удосужились ответить. Ибо не ведают в чем вопрос. Будто ничего не видят, ничего не слышат, ничего никому не говорят. А на неделе совесть велела мне почистить селедку, а я начал с хвоста. А гниет-то она с головы. В общем, ейной мордой начал я им в харю тыкать. А они мне и говорят — не надо нас на пленку брать, убери эту бесовскую радиолу.

Милый дедушка, сделай божецкую милость, возьми меня с этого сайта, прости господи, домой, на станицу, нету никакой моей возможности… Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно сисадмина молить, увези меня отсюда, а то помру…

Пожалей ты меня сироту казанскую, а то меня все колотят и кушать страсть хочется, а скука такая, что и сказать нельзя, всё плачу. А намедни хозяин колодкой по голове ударил, так что упал и насилу очухался. Пропащие мои эпистолии. А еще кланяюсь".

Свернув вчетверо исписанный лист А4 и прикрепив файл к электронному почтовому ящику, он написал адрес:

«На официальный сайт дедушке».
Потом прищурился, призадумался и добавил: «Александру Николаичу».