Турецкоподданный Остап Бендер, как известно, знал 400 способов относительно честного отъема денег у граждан. Но даже беспристрастным летописцам начала прошлого века Ильфу и Петрову пришлось зафиксировать: скромный служащий Корейко был гораздо более коммерчески успешен. Даже застенчивый воришка Альхен имел возможность кормить во вверенном ему Старсобесе юных братьев и племянников и отменно накрывать столы из чего Бог послал. Гении не придумывали своих персонажей — писали с натуры.

А какая фактура пропадает нынче! Смотри на результаты муниципальных торгов и пиши! Сравнивай благие намерения администраций с тем, что в результате напряженнейшей работы получается, и получай госпремии, коль есть талант. Увы, Ильфов и Петровых нет. А Корейки — есть. Вот в одном приморском городе (не будем конкретизировать) намедни приключилась история, что так и просится хотя бы заметкой в записные книжки великих фельетонистов.



Утро скромного служащего районной администрации может начаться по-разному. Может с канонического корейкинского холодного яичка в столовой на первом этаже, может с кофе. А могут «погнать на субботник» — в приморском городе скромный служащий не только проходит по графе «как в трудовой», но и автоматически занесен в штат дворников. Причем субботник может и в понедельник приключиться. В эти предпраздничные недели в любой будний денек вы можете увидеть ухоженных, опрятных, хорошо одетых уборщиков этого города: идет активная подготовка к Новому году. Они ходят по улицам стайками, вооруженные современными моделями граблей, перчатками и гаджетами. Их предводитель — не бригадир, а идеолог уборки сотрудниками с в/о, о/р и без в/п, — и сам может подать пример: заборы строек не ломал давно, но лично ругаться с торговым людом время от времени способен. То тыкв, скреативленных главным городским служителем Чикомешочтли — бога и покровителя ацтекских художников, вдоль торговых точек ко Дню города не докладывают, то вывески не тем шрифтом пишут. В общем, жуткое, конечно, предводителю и скромным служащим население досталось. Но они не унывают.

«Я работаю больше всех, поэтому и зарплата у меня в три раза больше, чем у всех!» — объяснял как-то населению борец за чистоту. Его люди, которые как минимум учились хорошо в школе, заканчивали институты, строили карьеру, насколько это возможно в предлагаемых им условиях, получают не больше всех, но стабильно, так что на свежий воздух ходят без шороха, ибо стать населением в условиях кризиса никому не хочется. А тут еще большая чистка на носу — шутка ли, на 25 процентов сокращать грозят! Каждого четвертого — в народное хозяйство. Заняться бизнесом? Вот уж дудки, слишком хорошо знают все места, за которые можно любого рыпающегося прищемить. Да и доходы у бизнеса — то терпимо, то минус. Зашуршишь тут.

Но в день, когда происходила история, утро началось необычно. Ведь это был великий день! День Продажи Города! Ну, не всего, конечно — так сразу неудобно, а только торговых выносных мест, и называлось действо не День Продажи, а «Конкурс на право заключения договора о размещении нестационарных торговых объектов».

Событие значимое. За уборками и прочими важными делами в приморском городе и скромные служащие, и их предводитель как-то промухали, что законные права на ведение выносной торговли у всех — поголовно у всех — нестационарно торгующих закончились с боем курантов и речью президента страны про «Поздравляю с наступающим 2015 годом, всем успехов». До конца ноября-2016 до этого досадного факта как-то руки не доходили. Все мы понимаем: город большой, дел много, не заниматься же проблемами каких-то там мелких выносных торговцев.

Не забывали торгующих только краевые земельные инспекторы. Уж эти проверяющие навещали! Потому как незаконное предпринимательство — дело штрафуемое, торговля без права использования земли под точкой — тоже не одобряемое законом предприятие. И поясные сумочки предпринимателей то и дело опустошались на суммы, предписываемые законодательством: от 50 тысяч рублей. Впрочем, «попавшие» на 150 тоже есть.

Торговый люд не возмущался. Ибо возмутишься — не просто закроют, еще и в следующий конкурс получишь бендеровские «от мертвого осла уши», а не точку для торговли. Молчание для них — золото.



Все лето незаконно торгующие простояли да осень продержались. И вот, случилось! Администрации районов нашли в своих загруженных графиках время и объявили конкурс! Сразу на пять лет пообещали раздавать торговые точки.

Предприниматели, конечно, обрадовались. Они, между прочим, тоже предпочитают работать по закону, а не по понятиям. Вот уже третий десяток лет они первые узнают об изменении в законодательстве, они борются то за зеленые карты, то за розовые, то за место в дислокации — в зависимости от того, что придумают доблестные государевы мужи. И 1 января 2015 года за местами под солнцем они встали бы как один под дверью разыгрывающей эти места администрации. Но пока суд да дело… В общем, конкурс удосужилась администрация провести только в конце ноября. Вины в этом, конечно же, нет: как смогли.

На конкурс в администрацию Центрального района приморского города, как на парад, пришли предприниматели, пришла пресса, пришел даже представитель Торгово-промышленной палаты. И конкурс начался. Правда, без них. Деньги — они тишину любят. Наверное, так решил председатель комиссии Центрального района приморского города, потому что лишние глаза, уши и люди в помещение, где шел конкурс, допущены не были. Этот исторический факт, конечно же, идет вразрез с действующим законодательством, и со старушкой логикой он в ссоре. Даже простая угроза попасть за столь вольные трактовки федеральных законов если не в суд, то на выволочку в прокуратуру, не смогла перебороть в председателе комиссии — товарище Косякове — желание «не пущать».

Главное условие на муниципальном конкурсе понятно даже дворнику: кто больше за торговую точку предложил, тот и берет себе в аренду хлебное местечко.

Барабанная дробь! Вскрываются конверты! Предприниматели под окнами замерли в томительном ожидании: решается денежная судьба на пятилетку!

«Предложения по благоустройству есть?» — грозно под протокол спрашивает служитель. «Есть!» — заглядывая в предпринимательское предложение рапортует другой рядовой этой армии. «Занимал ли проситель место ранее?» — «Так точно-с, занимал!»

Дальше должен бы следовать вопрос про ценовое предложение за объект торговли. Но звучит он не так грубо, как «почем?» — не на базаре все-таки. «Есть ли ценовое предложение?» — мягко интересуется комиссия. «Есть!» — столь же завуалировано отвечает служащий. Ну, а на такое «есть» — и суда нет. Где положено — напротив протокольной записи «ценовое предложение» — ставится крестик. Вскрывается следующий конверт.

Крестик, скорее всего, ставится не из-за того, что комиссия не осознает необходимость в обеспечение публичности конкурса озвучить сумму. Возможно, мы наблюдаем локальное проявление карго-культа, столь распространенного у папуасов, в данном случае выражающееся в том, что все хорошее надо плюсовать (ну или лайкать, не сердечко же в солидном документе рисовать секретарю).

Глава приморского города, не так часто встречающийся с «простыми людьми», давно подозревает, о чем ранее неоднократно заявлял, что вокруг него — жители Меланезии. Конечно, встречаясь с подопечными, которые в протоколе могут поставить скрещенные палочки, вместо арабской вязи цифр, он имеет право подумать, что папуасы везде.

Зачем собиралась комиссия, интересовавшаяся не суммой, которую готовы выложить за торговое место предприниматели, а всего лишь наличием предложения? На первый взгляд, неясно. Но в кабинете, где проводится конкурс, начинает отчетливо попахивать деньгами и плывет бриллиантовый дымок. Конверты с неозвученными суммами уносятся, и в следующий раз, увидев комиссию — а результаты столь престидижитаторски проведенного конкурса становятся известны лишь через несколько дней, — публика может лишь благоговейно застыть в ожидании самых неожиданных вердиктов.

Заносились ли в эти дни конверты с «дополнительными предложениями»? Не случалось ли за это время таинственных исчезновений предложений? Не фиксировались ли случаи материализации бумаг в папочках конкурса? Не проявились ли на месте крестиков в протоколах цифры? Как и все загадочные явления, эти случаи не могут быть ни подтверждены, ни опровергнуты. Но вящее изумление и обескураженность среди предпринимателей, получивших результаты конкурса, есть. Правда, формулируют эти эмоции они гораздо менее литературно. Но что поделать им теперь? Рынок на ближайшие пять лет переделен. Титанический труд муниципальная машина все-таки произвела. А она как мясорубка, обратно не крутится. По крайней мере без прокуратуры.
…Обладая миллионами, гражданин Корейко был вынужден скитаться по вокзалам, перекладывая чемодан из одной камеры хранения в другую. Даже Остап в минуту слабости едва не послал чемодан посылкой Народному комиссару финансов.

Но времена нынче не те. Скромные служащие, обладающие премиальными машинами, оформленными на любимых родителей или дам, и квартирами в элитных новостройках, в приморском городе не редкость. Любовь к красивым украшениям тоже нынче не порок. Ну, а субботники… В самом деле, не так велик этот «налог» на «кормление». Корейко искренне жаль.

© www.ndssochi.ru