Сочи-Мацеста

Есть ли более красивая дорога, чем та, которая ведет из Сочи в Мацесту? Возможно, есть что-то подобное в тропиках, Азии или Южной Америки.
Возможно, буржуа из Центральной Европы считают, что нет дороги прекраснее, чем горная дорога от Корна до Итальянской Ривьеры между Альпами и Средиземным морем. Этой дорогой пользуются только богатые люди со всего мира, путешествующие ради своего удовольствия: банкиры, рантье, промышленники, высокопоставленные чиновники, крупные землевладельцы и высокопоставленные полицейские. Что касается рабочих, то их там встречают только как каменотесов или дорожных ремонтников, а в роскошных отелях — в качестве прислуги или чистильщиков обуви. Это дорога, предназначенная исключительно для богатых, которых в мире очень мало.
Несомненно, подобные места есть и на курортах американской буржуазии, но такой дороги, как та, что на Кавказе проходит от Сочи до Мацесты, нет нигде в мире, она может быть только в одном Советском Союзе. Да, ради того, чтобы на это посмотреть, стоит совершить сорока восьми часовое путешествие из Москвы.
Является ли эта дорога самой красивой, потому что там прекрасные леса? Бесспорно, Кавказские леса в Сочи великолепны, это самые красивые леса, которые я когда-либо видел.
Природа Центральной Европы представлена здесь великолепными экземплярами деревьев: буки, дубы, липы, клены, платаны, каштаны, а также всевозможные кустарники, подлесок, скалы, водопады, темные овраги, сочные луга; и среди разнообразная северной флоры представлена богатая южная флора; бесконечное разнообразие хвойных деревьев, фиговые деревья, пальмы, магнолии, кедры.
Эта дорога прекрасна и тем, что за каждым поворотом видно море, это великолепное южное море, с его замечательными изменениями насыщенной окраски.
Но это самая красивая дорога в мире, не потому что она не является роскошной дорогой для горстки эксплуататоров, а потому, что она пробуждает и возрождает чувство жизни во всей рабочей массе народа страны с населением 160 миллионов человек, которое дает, в течение десяти месяцев в году, каждый день, с утра до позднего вечера, живую, радостную и яркую картину победы, свободы и могущества простых людей.
Но не следует идеализировать. Мы также видим там остатки старого буржуазного мира, остатки его привычек и его пороков. Но все это второстепенно, не существенно, это лишь осколки прошлого, оставшиеся в новом победоносном мире.
В Крыму есть белые замки в мавританском стиле словно из сказок «Тысячи и одной ночи», замки бывших великих князей, приятно уединённые и простирающие свои розарии к морю.
Этими замками сейчас пользуется пролетариат.
Вдоль дороги в Сочи, аккуратные, как жемчужины в блестящем ожерелье, располагаются новые санатории и дома отдыха для рабочих. На каждом повороте мы видим новые строения. Это белые, великолепные здания с большими окнами, стеклянными перегородками, большими светлыми верандами, отдельными номерами с небольшими балконами, клубами, библиотеками и садами на террасах, спускающихся с гор к морю. Некоторые здравницы находятся выше дороги на склоне горы; другие совсем рядом с морем – это здания вмещающие большое количество людей построенные для нужд коллективной жизни отдыхающих. Здесь расцветает радость жизни освобожденных народов Советского Союза. Сюда они приезжают из Москвы, Ленинграда, Харькова, Туркестана, Казахстана, Сибири и даже из далекого Таджикистана после одиннадцати дневного пути.
Вот седьмой санаторий, гигантское здание с большой полукруглой верандой, под которой можно гулять во время дождя и откуда открывается вид на море и горы. Из примерно трехсот гостей, 98% — это рабочие мужчины и женщины. Большинство из них беспартийные, много из передовых бригад. Много молодежи, в основном среди рабочих. Но представлены люди и других возрастов, даже старорусские рабочие и крестьяне старой России с длинными и седыми бородами. Что должны чувствовать эти пожилые рабочие, прогуливаясь в парках и скверах, принимая пищу в обеденном зале, украшенном свежими цветами и отдыхая под пальмами, как когда-то это делала только очень богатая элита, те, которые трудились на фабриках, без выходных, которые, жили в больших рабочих бараках, и спали на узких нарах, обтянутых грязными тряпками? Теперь они хорошо одеты, каждое утро принимают душ, купаются в море или в ваннах заведения, слушают радио, встречаются каждый вечер либо на концерте, либо в кино, либо на театральных представлениях, либо на образовательных собраниях.
Отношение этих старых рабочих сдержанное, наполненное мирным удовлетворением. Потому что это их санаторий, их рабоче-крестьянская обитель. Как могло быть иначе! Некоторые до сих пор носят на лице следы своего радостного удивления. В парке молодежь играет в теннис. Под разговоры, шутки и радостные восклицания мяч пролетает над натянутой сеткой. По аллеям парка ходят поющие мужчины. С моря доносится гимн, он поднимается в воздух, как пылающий свет на этой южной дороге.
Следующий дом отдыха — это командирский санаторий с его закругленными крыльями и большим количеством стекла. Когда мы проезжаем мимо на машине, мы всегда видим силуэты людей, спускающиеся по крутой лестнице из парка к дороге. Их внешний вид производит сильное впечатление, самосознания и полной простоты. Большинство командиров молоды. Некоторые — уже старые большевики, в складках лиц которых запечатлена страница истории.
В нашем санатории тоже живет красный генерал. Наш санаторий не имел красивой архитектуры.
Он состоял из небольших павильонов с тесными помещениями. В маленькой комнате, примыкавшей к нашей, жили четверо молодых людей. С первых дней, мы узнали, что один из них был генералом, второй красный профессор, третий администратор одной из крупнейших газет Советской России. В капиталистических странах для таких «персон» предоставляют роскошный сервис! Можно ли представить себе профессора или генерала Западной Европы, спешащего утром заправить свою постель и в простых брюках из белой ткани, ходить босиком и петь в парке, как это делали наши соседи по комнате?
Но давайте прежде всего представим нашего генерала. Он сам по себе представлял скромный документ пролетарской власти и уже бесклассового общества. Ему был сорок один год, но выглядел он заметно моложе. При слабом ветре мы заметили его вытянутую фигуру, когда он прислонился к окну нашей веранды. Его черты обладали редкой ясностью и чистотой; его глаза сияли глубоким блеском, какой можно увидеть только в глазах совсем маленьких детей, но с оттенком меланхолии.
Короткая морщинка на его лбу свидетельствовала о сосредоточенности мысли. Его звонкий смех был смехом буйного мальчика. Он рассказывал о своих добрых товарищеских отношениях с красноармейцами. Рабочий из русской Польши, он сражался во время буржуазной войны во главе своих войск; это был человек без каких-либо скрытых мотивов, без артистизма, полный естественности, настоящий образец советского общества. Ни в одной другой стране мира нельзя было встретить подобного генерала.
Других очень характерных представителей нового советского мира можно было встретить в домохозяйстве К..., мужчина и женщина старые большевики. Женщина, пепельная блондинка, латышка германского типа, крепкая и округлых форм, лет сорока. Перед поездкой она работала три ночи, чтобы успеть закончить свою работу за месяц. Болезнь сердца не помешала ей в этом. В поезде ей едва не стало плохо, а по прибытии она была в жалком состоянии. Но через несколько дней она сидела веселая, с всегда сияющим лицом на скамейке в саду, со своим мужем и несколькими старыми товарищами по борьбе.
В меньшей степени большевиками, в большей степени людьми прошлого были два писателя из нашего санатория, их можно охарактеризовать, как особые тѝпы. Один из них был лирическим поэтом разносторонне образованный, из кулацких кругов, среднего роста, коренастый, с длинной развевающейся русой бородой, которая от его несколько фальшивого лица ниспадала на грубую крестьянскую рубаху, подпоясанную на талии. Его голубые глаза с неопределенным выражением постоянно находились в движении под высоким лбом. Его золотистое лицо — смесь маски Толстого и Папы Римского. Когда во время вечерней общения он читал стихи, он впадал в сладостный экстаз. Он говорил высоким, наигранным тоном.
Второй поэт, пролетарского происхождения и до последних лет работавший на фабрике, декламировал свои доведенные до совершенства стихи с необычайной живостью и силой. Из их содержания я с трудом понял только одно: они были простыми и популярными. Однако он не был полностью представителем нового мира, хотя и высоко его воспевал. Он казался скорее настоящим, переходящим тѝпом, испытывающим очарование старого света.
Тѝпы, которых могучие реалии советской жизни переплавляли и переделывали. Точно так же, как в промышленном производстве, например, при выплавке металла в доменных печах, у людей Советского Союза есть отходы после плавки. То, как из людей, взятых из широких масс, кажущихся бесполезными отбросами, гениальным, несравненным и смелым методом формируются полезные люди, свидетельствует успешное завершение гигантской работу по строительству канала обычными и политическими заключенными.
Третий писатель, молодой украинский драматург, был представителем смелой советской молодежи, стремящейся завоевать мир по всем направлениям.
В нашем санатории было много женщин-медиков; это были скромные, неприхотливые женщины, которым приходилось выполнять чрезвычайно разнообразную работу. Только после довольно продолжительного общения мы получили некоторое представление о страданиях и героизме их прошлой и настоящей жизни.
Были рабочие, недавно получившие звание инженеров, благодаря советскому образованию, красные промышленные директора, которые в большинстве своем прожили свою большую часть жизни, как рабочие, у станка. Один из них проработал рабочим двадцать пять лет, а в сорок три года начал свое образование инженером. Сейчас он работает инженером в крупной компании. Это красивый тип русского крестьянина с веселым взглядом. На своих могучих плечах он легко переносит тяжесть своей новой задачи и своих обязанностей.
Когда из соседнего санатория железнодорожников группа отдыхающих приехала в гости, это было взаимный прилив радости жизни. «Гриша, давай яблочко !» И Гриша, или Саша, вскакивал на ноги, прыгал, топал ногой, крутился на месте как танцор; взмывал в воздух как мячик, пускался галопом, и когда, весь в поту, он останавливался, публика приветствовала его восторженными аплодисментами.
Крепкий дух комсомола неисчерпаем в идеях. С естественным товариществом и сердечностью он объединяет эту молодежь. То, что запрещает серьезность и тяжесть рабочего года, находит здесь страстную отдачу. Поэтому ярко начинается череда свободных отпускных дней на жарком юге, на свежем воздухе, под солнцем. Но они пролетают быстро. Неизвестно, какие серьезные требования предъявит предстоящий рабочий год. Еще не настало время для всеобщей мобилизации всех советских сил в условиях продолжающегося изо дня в день хаоса и брожения мирового капиталистического настроения.
Ни в одном буржуазном государстве нет массового движения, сравнимого с массовым движением в сернистых ваннах Мацесты. С самого утра: с семичасов и до позднего вечера, прибывают большие автобусы, полные оздоравливающихся людей, которые избавляются от своего живого груза перед зданием ванн.
— Больной, что вам нужно? — Сколько градусов? — Сколько минут? — Полная ванна? — Частичная ванна?
Запах серы неприятен для органов дыхания. Нельзя оставаться в ванне дольше, чем это необходимо. У сиделок очень короткий рабочий день. После купания каждый отдыхает четверть часа в большой комнате отдыха. Затем нужно встать, потому что уже появляются новые пациенты, прибывшие на отдых. Невообразим поток больных и выздоравливающих, хлынувший в парк: от простого крестьянина, приехавшего из соседнего колхоза, до мещанина из далеких советских районов. Уральские литейщики, жители Средней Азии в пестрых шелковых кафтанах, монгольские лица, туркменские пастухи, суровые командиры в форме, переутомленные комсомольцы, старики обоего пола, опирающиеся на трости или костыли.
Прекрасная дорога в Сочи, кто может забыть тебя с твоими лесами, видом на море и неиссякаемым потоком радостных людей? И с гармоничными потоками песен, которые поднимаются под конец дня в небо, от хорового пения красноармейцев. Вечерами, когда они сидели перед своими палатками или казармами, или когда они шли по дороге, тогда начинались настоящие песни.
Иногда между двумя хорами устраивалось соревнование. Один хор распологался у дороги, другой — у моря, а парк нашего санатория находился посередине. Тогда мы слышали потоки гармонии двух пересекающихся хоров, пение и перепевы. Их мощные, радостные голоса заполняли огромное пространство. Это происходило между лесом и морем под звездным небом юга, радостное пение освобожденных народов Советского Союза.
(Перевод с немецкого Андре Жирар.)