26 лет назад, а именно 19 августа 1991 у нас в стране случился перворот как реакция некоторой части населения на воззвание ГКЧП — Государственного Комитета по чрезвычайным происшествиям. Члены ГКЧП выступили против проводимой Президентом СССР М. С. Горбачёвым политики Перестройки, а также против подписания нового союзного договора и преобразования СССР в конфедеративный Союз Суверенных Государств, куда планировали войти только 9 из 15 союзных республик. Главными оппонентами ГКЧП были сторонники Президента РСФСР Б. Н. Ельцина, объявившие действия членов Комитета антиконституционными.



Поначалу годовщины августовских событий отмечались с большой помпой, потом скромнее, а теперь о трех днях того далекого лета никто и не вспоминает. Какой еще ГКЧП, ничего не знаем?! — удивляется Владимир Гречанинов в своей заметке "День, когда нас кинули" на Интернет-сайте forum-msk.org/material/news/13596376.html — Когда-то наивно полагал, что победа над ГКЧП – это дорога в прекрасное светлое завтра, а теперь мне давно так не кажется, скорее наоборот. Вот скажите, почему мы не отмечаем август 91-ого, который ГКЧП, августовская революция и т.п.?

Есть трудности с названием. «День независимости?» Вроде такой уже есть, да и от чего?.. «День свободы»? Не смешите. Вот у французов имеется «День взятия Бастилии», может, назовем «Днем невзятия Белого дома?». Так ведь потом в 1993-м взяли с танками… Есть патриотический вариант, типа, контрреволюция по указке ЦРУ с целью развала могучей державы? Не пойдет. Что еще? День танкиста у нас есть, может, «День Ельцина на танке»? Хотя можно назвать бы это днем, когда мы упустили шанс стать нормальной страной. Который, в смысле шанс, вряд ли повторится в будущем.

Так что я предлагаю назвать тот август "Днем, когда нас кинули". Сказали, все ребята, большое вам спасибо, революция закончена, все свободны (у кого, конечно, есть деньги), расходитесь по домам, а остальное мы вам покажем по телевизору. И народ со слезами счастья на глазах и именем Ельцина на устах отправился к голубым экранам, где и по сей день пребывает в счастливом анабиозе, — так завершает свою заметку автор.