ИСТОРИИ ЛЮБВИ

У проекта «Люди Сочи. Фотоальбом» есть один очень важный и уникальный аспект. С течением лет фотопортреты — а в проекте участвуют именно старинные и старые фото — приобретают новое качество, которого не имели в момент их создания: они становятся артефактами, произведениями. Новые качества сообщаются и фото портретируемым. В каком-то смысле, они более реальны, чем герои полотен, скажем, Энгра или Крамского – ведь они увидены беспристрастной камерой. Но чем дальше отдаляет их время от нашего настоящего, тем мифологичнее, загадочнее, они становятся для нас, а их образы — художественнее.

Для участников проекта, которые хорошо помнят родных на старинных фото, эти люди, конечно, абсолютно реальны, и связаны с конкретными ситуациями, случаями из их общей семейной биографии. Дорогие воспоминания перебираются, прошлое воскресает, и тогда можно услышать удивительные истории о жизненных перипетиях и о любви.

Раиса Ивановна Моргунова (Кремена) после размещения на сайте «Люди Сочи. Фотоальбом» замечательных фотографий из семейного архива на вопрос, что было главным для ее мамы, бабушки, ответила: «Любовь. Беззаветная и преданная».
О своих предках Раиса Ивановна не только может говорить, она написала и издала книгу стихов, немалая часть которой — рассказы о родных и близких. Вот что она пишет о бабушке и дедушке.
«Очень сожалею о том, что находила мало времени выслушивать ба¬бушкины истории о молодости, о трудностях, с которыми они сталкивались вместе с дедом в годы их жизни, становлюсь стар¬ше и все больше виню себя за это.

Бабушка Софья Гавриловна и дед Леонтий Сергеевич родом из-под Херсона. Софья Никоненко была из зажиточной семьи, а Леонтий Моргунов, красавец с вьющимся чубом, кареглазый певун — бедняк, имел только хатку-развалюху да небольшой земель¬ный надел, который в царское время давался при рождении мальчика. Он полюбился шестнадцатилетней русокосой голубоглазой Сонечке, и сам к ней прикипел.

Зная, что отец Сони ни¬когда не даст им благословения, молодые люди обвенчались тайно. Отец в гневе отказался от дочери, и Соня ушла к Леонтию в чём была. Поначалу жили они в страшной бедности – ни коровы, ни лошади, чтобы обработать свой надел. Леонтий ходил по найму к богатым крестьянам, работал, чтобы взять у них лошадь в аренду и вспахать свою делянку. Родился первенец Иван (мой отец), и дед Гавриил сжалился, послал дочери и зятю молодого жеребца да телку.

Для крестьянина это была жизнь, к тому же с рождением сына земли прибавилось. Помогала Сонина бабушка — украдкой носила продукты, старые вещи для пеленок. Руками Сонечки бедная хата превратилась в уютное гнездышко – домотканые коврики, расшитые рушники и занавески, печь, разрисованная петухами — Соня была умелицей, ткала ковры из шерсти, шила одежду, вышивала, была отличной стряпухой и чистюлей.

Счастье длилось недолго: началась Германская война, затем революция, гражданская война, голод. Леонтий был настоящим крестьянином, в политику особо не лез, жизнь кидала его то к белым, то к красным — кто захватывал деревню, тот и забирал мужиков вместе с лошадью и упряжью воевать. Время было трудное, страшное, непонятное. Светлой и ясной для Софьи и Леонтия была только их любовь. Шли годы, рождались дети, их у супругов было десять: девять сыновей и дочь Дуня. Великое горе, что не все выжили в тех условиях, в тридцатые годы остались только три сына — Иван, Алексей, Николай».


На фотографии 1914 года Софья еще совсем девочка, она стоит рядом с отцом и старшим братом в военной форме. У отца окладистая борода на русский манер, в его облике чувствуется довольство человека, у которого есть все — дети, достаток, уважение общины. Софья кажется на редкость послушной, покорной дочерью — трудно представить, что эта девушка пошла простив воли родителя. На второй фотографии она уже со своим молодым мужем и с другой супружеской парой, и выглядит она, по-прежнему, тихой и кроткой, на ней платье с глухим воротом, на шее – крестик.

Фотограф не утруждал себя поисками композиции (мужчины стоят, женщины сидят на стульях) — все фронтально, просто, безыскусно. В воспоминаниях Раисы Моргуновой в характере Софьи проступает удивительная при ее мягкости и женственности сила. Именно эта сила позволила перенести ей столько испытаний, которые пришлись на долю семьи в те непростые годы. Всю жизнь Софья прожила в любви со своим Леонтием, никогда ее внучка Раиса не слышала ссор между бабушкой и дедушкой.

Другая «история любви» Раисы Моргуновой уже не о бабушке, а о маме, Василисе Анисимовне.
«Перед войной мой отец Иван Леонтьевич окончил военное училище, и затем служил в танковой части в городе Горьком (Нижний Новгород). Мама и я оставались в Орске с дедом, бабушкой и Николаем. Мне шел пятый год. Был холодный осенний день, меня постоянно отгоняли от окна, а я смотрела в него и упорно твердила: «Вот папа идет». Все принимали это за детскую фантазию, и каково же было всеобщее изумление, когда к вечеру на пороге появился отец, красивый, голубоглазый. Он сопровождал эшелон новобранцев, и пришел в военной шинели при всех офицерских регалиях. Чтобы повидать семью, пробежал три километра – дома он не был уже четыре года, а доведётся ли ещё, идёт страшная война, как знать, что ждёт завтра.
Мама кинулась к нему на шею, и заявила, что теперь она от Вани – никуда, поедет с ним.

Бабушка отговаривала, убеждала, говорила, что его скоро отправят на фронт, но мама ничего не слушала. Так и увез ее отец, оставив меня на попечение бабушки и деда. Он одел маму в солдатскую шинель и в течение пяти суток пути под видом медсестры прятал от патрулей и проверок. Когда доехали до места, ее, убежавшую без документов, он поселил на квартире за территорией части.

Нет документов, естественно, нет работы, нет продовольственных карточек. Зиму мама продержалась на картофельных очистках и на том, что отец уносил из столовой в носовом платке или в кармане — в основном это была вареная пшеница. За все это отец мог в военное время попасть под трибунал, его могли отправить в штрафной батальон или расстрелять. Только к лету пришли бумаги, маму поставили на довольствие, и отцу дали отдельную комнату в части.
Папа и мама очень любили друг друга, несмотря на войну и все лишения, те годы были лучшими в их жизни».
Иван и Василиса Моргуновы на фотографиях 1940-х годов — невероятно красивая пара. Они кажутся персонажами русской сказки, и имена подходящие: Василиса Прекрасная и Иван Царевич! Только на более ранней фотографии «Иван Царевич» в погонах, а на более поздней в глазах «Василисы Прекрасной» прячется грусть, на некоторых фото с ними маленькая Раиса.

Как уже говорилось, художественная составляющая проекта «Люди Сочи. Фотоальбом» — одна из главных, и в архиве Раисы Моргуновой есть буквально завораживающий снимок юных Василисы и Ивана, где он похож на Есенина 1910-х годов, а она выглядит необыкновенно волевой и сильной.
Надо отдать должное фотографу, снимок очень композиционен и качественен, то есть, все преимущества пленочной фотографии налицо. Любуешься каждой деталью: фигурными балясинами, какими-то растениями на заднем плане, богатым занавесом, драпировки которого образуют единую линию с положением рук молодых людей. Они стоят рука в руке, и именно так они пройдут по жизни, Иван и Василиса.

Их дочь Раиса сама в свое время стала мамой, теперь у нее 19-летняя внучка. «Жизнь продолжается», так она назвала свою книгу стихов и воспоминаний, эстафета молодости, красоты, любви передается дальше.

Людмила Павлова
  • +48
  • 19 марта 2017, 11:56
  • Sochi-face

Комментарии (0)

RSS свернуть / развернуть

Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.